Когда был я в начальной школе (а это в семидесятые годы прошлого века), практиковалась у нас такая форма приобщения детей к ценностям советской культурной жизни - к празднику Победы детишки должны были изобразить перед ветеранами парад разных видов вооружённых сил: лётчики, танкисты, кавалеристы, моряки и ещё кто-то (подробностей не помню). Приглашённые на школьный парад ветераны, тогда ещё вполне крепкие и не старые люди, должны были смотреть на это и умиляться. Подготовкой парада занимались несколько учителей, в том числе, естественно, физрук - ибо только он более-менее понимал, как строить восьмилетних примерно детишек, чтобы они не разбегались, ходили строем, с левой ноги, правое плечо вперёд, и даже песню запевай.
Понятное дело, что парад состоит в основном из муторной подготовки к нему. Это если вы в нём участвуете, а не умиляться пришли. Время для нашей строевой и прочей подготовки выделялось после основных уроков, место - в школьном зале (который был никакой не зал, а просто широкий коридор верхнего этажа). Метод подготовки самый примитивный: много раз повторить всё, пока результаты самых худших участников не достигнут приемлемого уровня. То есть, например, если кавалеристы не осилили в нужный момент выкрикнуть свой девиз - всё начинается с начала.
Дело было, естественно, в мае, в солнечный жаркий день - даже в начале мая солнце в тех краях уже существенно греет. Верхний этаж, окна закрыты, пыль столбом. Мы (кажется, танкисты? или лётчики?) стояли смирно, а кто-то рядом в десятый раз не мог сделать что-то. Наверное, выполнить напра-во. Или крикнуть девиз. Или ещё что-то. Дальше был момент, которого я не запомнил, а потом я лежал на стульях, а надо мной обеспокоенно гундели учителя.
Гораздо позже я узнал, что ничего необычного в этой ситуации как бы нет. Каждый раз какой-нибудь хилый пацан падает в обморок, а через какое-то время приходит в себя - и его снова ставят в строй. Нормальное дело. Меня тоже поставили, только на другое место, подальше от ветеранов. Чтоб не так заметно было, если упаду и сдохну.
Больше ничего толком не запомнилось, кроме того, что один ветеран очень долго читал свои стихи. Я тогда был вполне начитанным молодым человеком и понимал, что стихи плохие, и меня это весьма огорчало. Как же так, думал я, ведь есть столько хороших стихов, в том числе о войне. Но потом я понял, что этот дядька никакой же не поэт, он простой человек, который был когда-то гранатомётчиком или автоматчиком, а потом работал где-нибудь на заводе, и если что-то написал от души - можно постоять и послушать. Даже если жарко и пыльно, и хочется домой и читать.
Таким образом, с действительностью я примирился. Но парады так и не полюбил.
Вы уж извините.
Journal information